ПАМЯТНИК

	Я при жизни был рослым и стройным,
	Не боялся ни слова, ни пули
	И в привычные рамки не лез,-
	Но с тех пор, как считаюсь покойным,
	Охромили меня и согнули,
	К пьедесталу прибив "Ахиллес".

	Не стряхнуть мне гранитного мяса
	И не вытащить из постамента
	Ахиллесову эту пяту,
	И железные ребра каркаса
	Мертво схвачены слоем цемента,-
	Только судороги по хребту.

		Я хвалился косою саженью -
				Нате смерьте! -
		Я не знал, что подвергнусь суженью
				После смерти,-
		Но в обычные рамки я всажен -
				На спор вбили,
		А косую неровную сажень -
				Распрямили.

	И с меня, когда взял я да умер,
	Живо маску посмертную сняли
	Расторопные члены семьи,-
	И не знаю, кто их надоумил,-
	Только с гипса вчистую стесали
	Азиатские скулы мои.

	Мне такое не мнилось, не снилось,
	И считал я, что мне не грозило
	Оказаться всех мертвых мертвей,-
	Но поверхность на слепке лоснилась,
	И могильною скукой сквозило
	Из беззубой улыбки моей.

		Я при жизни не клал тем, кто хищный,
				В пасти палец,
		Подходившие с меркой обычной -
				Опасались,-
		Но по снятии маски посмертной -
				Тут же в ванной -
		Гробовщик подошел ко мне с меркой
				Деревянной...

	А потом, по прошествии года,-
	Как венец моего исправленья -
	Крепко сбитый литой монумент
	При огромном скопленье народа
	Открывали под бодрое пенье,-
	Под мое - с намагниченных лент.

	Тишина надо мной раскололась -
	Из динамиков хлынули звуки,
	С крыш ударил направленный свет,-
	Мой отчаяньем сорванный голос
	Современные средства науки
	Превратили в приятный фальцет.

		Я немел, в покрывало упрятан,-
				Все там будем! -
		Я орал в то же время кастратом
				В уши людям.
		Саван сдернули - как я обужен,-
				Нате смерьте! -
		Неужели такой я вам нужен
				После смерти?!

	Командора шаги злы и гулки.
	Я решил: как во времени оном -
	Не пройтись ли, по плитам звеня?-
	И шарахнулись толпы в проулки,
	Когда вырвал я ногу со стоном
	И осыпались камни с меня.

	Накренился я - гол, безобразен,-
	Но и падая - вылез из кожи,
	Дотянулся железной клюкой,-
	И, когда уже грохнулся наземь,
	Из разодранных рупоров все же
	Прохрипел я похоже: "Живой!"

		И паденье меня и согнуло,
				И сломало,
		Но торчат мои острые скулы
				Из металла!
		Не сумел я, как было угодно -
				Шито-крыто.
		Я, напротив,- ушел всенародно
				Из гранита.


	1973