* * *

				Александру Назаренко
				и экипажу теплохода "Шота Руставели"

	Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты -
	И хрипят табуны, стервенея, внизу.
	На глазах от натуги худеют канаты,
	Из себя на причал выжимая слезу.

	И команды короткие, злые
	Быстрый ветер уносит во тьму:
	"Кранцы за борт!", "Отдать носовые!"
	И - "Буксир, подработать корму!"

		Капитан, чуть улыбаясь,-
		Молвил только "Молодцы",-
		Тем, кто с сушей расставаясь,
		Не хотел рубить концы.

	Переход - двадцать дней, - рассыхаются шлюпки,
	Нынче утром последний отстал альбатрос...
	Хоть бы - шторм! Или лучше - чтоб в радиорубке
	Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS.

	Так и есть: трое - месяц в корыте,
	Яхту вдребезги кит размотал...
	Так за что вы нас благодарите -
	Вам спасибо за этот аврал!

	Только снова назад обращаются взоры -
	Цепко держит земля, все и так и не так:
	Почему слишком долго не сходятся створы,
	Почему слишком часто мигает маяк?!

		Капитан, чуть улыбаясь,
		Молвил тихо: "Молодцы!"
		Тем, кто с жизнью расставаясь,
		Не хотел рубить концы.

	И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,
	И еще черта в ступе и бог знает что,
	И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун -
	Все, куда я ногой не ступал, но зато -

	Пришвартуетесь вы на Таити
	И прокрутите запись мою,-
	Через самый большой усилитель
	Я про вас на Таити спою.

		Скажет мастер, улыбаясь,
		Мне и песне: "Молодцы!"
		Так, на суше оставаясь,
		Я везде креплю концы.

	И опять продвигается, словно на ринге,
	По воде осторожная тень корабля.
	В напряженье матросы, ослаблены шпринги...
	Руль полборта налево - и в прошлом земля!


	1971